Стреляй.

[Ririku]

Название: Стреляй
Автор: Oshita Narisawa она же Сиреневый Крысун
Фэндом: Петросян Мариам «Дом, в котором…»
Пэйринг или персонажи: Сфинкс, Слепой
Рейтинг: G
Жанры: Психология
Размер: Драббл, 2 страницы, 1 часть
Статус: закончен

Иллюстрация

И прежде, чем Сфинкс успевает осознать смысл сказанного, его палец послушно спускает курок.

Жара плавит затылок, и солнце больно обжигает шею, кусает последними заходящими лучами за уши. Мир погружен в тишину и ожидание. Он стоит и дышит напряжением и сгустившимся непониманием, вдыхает раскалённую злость и тупую боль. На коже оседает чужое дыхание и колючие взгляды. Тело под намокшей от пота футболкой зудит, капельки пота щекочут шею, но он так и не двигается с места, словно прирос к замусоренной земле. Иссохшейся, сморщенной, покрытой паутиной черных трещин, не видевшей дождя уже несколько месяцев. Трава превратилась в труху, и только жестяные банки продолжают плавиться под солнцем, с них облезает краска, придававшая им когда-то праздничный привлекательный вид.
Он стоит спиной к стене старого дома. Полуразвалившаяся кирпичная кладка еле слышно хрустит и осыпается пылью под ноги, превращая обувь в подобие булыжников, в изобилии рассыпанных на пустыре. Сфинксу кажется, что он сам стал стеной, что кожа сделалась грубой и шершавой, как бетон, что по нему тоже ползут трещинки, что в любой момент он может рассыпаться от старости, так и не узнав, чем всё закончится.
Там, на свободном от мусора и завалов пространстве, стоит одинокий старый стул с бывшей когда-то красной обивкой, ныне почти чёрной от дождей и сырости, от солнца, плесени и времени. Только кое-где ещё проглядываются красные пятна ткани, слишком неуместные и неправильные, как лужицы крови на асфальте. Сфинкс до мельчайших деталей может рассмотреть стул. Облупившийся на ножках лак и даже потемневший узор обивки, а ещё сидящего на нём.
У Слепого сухие обветренные губы, с запекшейся корочкой крови. Кожа серая как пергамент и столь же хрупкая, осыпающаяся. Сальные волосы, спадающие на лицо, закрывают невидящие глаза с огромными синяками под ними. Вид у слепого не просто помятый. Он выглядит так, словно кто-то очень долго и старательно выбивал из него жизнь. Даром, что он дышит, а то и за покойника принять можно. Порванная одежда, грязная, клоками свисавшая с худого тела. Острые разбитые колени, торчащие в прорехах старых джинсов и босые ноги. Грудная клетка тяжело поднимается и опадает в такт хриплому дыханию. Руки его стянуты за спинкой стула и выглядят непривычно безжизненными со стертыми костяшками и обломанными ногтями. Сфинкс даже со своего места может различить густой маслянистый запах страха и крови. От Слепого веет безумием, которое превращается в лёгкий ветерок, доносящий до Сфинкса знакомый мир слепца.
Но сколько Сфинкс ни старался, не мог разглядеть лица второго человека. Тот стоит перед Слепым, неподвижный как статуя, лицо его в тени, что странно под таким палящим солнцем. Рука уверенно сжимает пистолет, и дуло его смотрит Слепому в лоб. Целую вечность Сфинксу кажется, что человек выстрелит, нажмёт на курок, и пуля пробьёт вожаку голову. Дышать неожиданно становится очень трудно. Сфинксу почему-то очень важно знать, кто этот человек, что хочет отнять жизнь Слепого. Отчаянное желание накрывает словно цунами, Сфинкс захлебывается в нём, барахтается и тянется на поверхность, чтобы глотнуть воздуха.
Мир уходит из под ног, и он неожиданно близко видит белёсые глаза Слепого и его окровавленные губы, растянутые в улыбке. Сфинкс даже не успевает удивиться тому, что у него есть руки.
- Стреляй, - велит ему Слепой.
И прежде, чем Сфинкс успевает осознать смысл сказанного, его палец послушно спускает курок. Он не слышит звука выстрела, ни хлопка, ни грохота. Только волна воздуха, пахнущая горьким порохом, оседает на губах.
В комнате душно. В приоткрытое окно лениво врывается ночной ветер, нисколько не разбавляя летней жары. Сфинкс сидит на кровати, пытается дышать, шальными глазами смотря на клетчатый плед, в который завернулся Курильщик, на одинокую чашку в ногах Лорда, на перевернутую пепельницу там же, на бутылки под боком посапывающего, наполовину вывалившегося из своего гнезда Табаки, и пытается убедить себя, что он не стрелял. Только несуществующие пальцы по-прежнему ощущают холод метала, а губы жар пороха.
- Ты выстрелил, - неожиданно раздается голос совсем рядом.
Это Слепой. Он сидит на полу около общей кровати и курит. Сфинкс видит одинокий красный огонёк, загорающийся и гаснущий в темноте. В надежде хоть немного охладиться, он сползает вниз, и садится рядом с вожаком, смотря в стену. От Слепого пахнет мокрой шерстью, влажной травой, мхом, землёй, речной тиной, ночными цветами и хвоей. От него пахнет Лесом, а ещё кровью. Машинально Сфинкс смотрит на ноги Слепого. В темноте, конечно, не видно, но он почти уверен, что они перемазаны не только грязью.
- Я не хотел, - с трудом выдавливает из себя Сфинкс и смотрит в невидящие глаза Слепого, потому что его пальцы впервые за долгое время молчат.
Слепой вздыхает и затягивается. Сфинкс прислоняется лбом к костлявому твёрдому плечу и старается не думать и не видеть, как пуля дырявит череп Слепого.
- Ты хотел, - безразличным тоном шелестит тот, туша сигарету в пепельнице.
Сфинкс жмурится. Внутри мерзко и отвратительно, словно сотни червей копошатся в животе. Его подташнивает от ужаса и слегка трясёт. Хочется вскочить и начать доказывать обратное, но он понимает, что бесполезно. Внутри вместе с червями копошится ужасная правда. Слепой прав.
– И сделаешь это ещё раз, - всё тот же ровный тихий голос, в котором Сфинкс слышит тихую горечь, от которой ему хочется выть.
Слова рвутся наружу из горла. Они жгут губы, от них сводит язык, и стучат зубы. Он должен, должен сказать, объяснить. Слепой не позволяет. Наклоняется и прижимается горячими сухими губами ко лбу и, не прощаясь, выходит, оставляя Сфинкса одного в темноте комнаты, наедине с его болью и тихим посапыванием доносящимся с кровати.